№ 5 (2024)

В  статье представлены результаты исследования антикварных и эрудитских текстов  XVI–XVII  вв. (Британия,  Франция и  Германия).  Впервые показано, что устойчивый интерес европейских интеллектуалов этого времени к конструированию отдельных «фрагментов» социальной реальности предопределил последовательную разработку определенных описательных схем для реализации данного проекта сначала на примере различных категорий знати, а затем и других социальных групп.  При этом подчеркивается, что исследуемые тексты демонстрируют наличие общих принципов, объединявших нарративные практики европейских интеллектуалов раннего  Нового времени в описании и классификации знати, что способствовало постепенному оформлению так называемой антикварной/эрудитской эпистемы, которая впоследствии видоизменила все предшествовавшие подходы к пониманию внутри- и межгрупповых отношений как сословных.  В  настоящем исследовании впервые выдвигается тезис о состоявшемся в интеллектуальной мысли  XVI–XVII  вв. эпистемологическом повороте, суть которого заключалась в переосмыслении описательной эффективности средневековой корпоративной теории.  Используя дискурсивный анализ, автор приходит к выводу, что пересмотру подвергались основные положения корпоративистов, согласно которым все участвующие в социальном взаимодействии объединения и агенты должны рассматриваться как коллективные совокупности или же лишенные индивидуальной субъектности правовые данности.  При этом переосмыслялась принципиально значимая для средневековой эпистемологии функциональная модель общественных отношений.

Процесс спецификации социального и, в частности, размежевания собственно социального от правового в интеллектуальном дискурсе раннего Нового времени имел как общие закономерности, так и элементы, определявшиеся региональной спецификой интеллектуальной традиции и институциональных практик. В статье рассматривается шотландский вариант данного процесса на примере лексикографии шотландского юриста-цивилиста сэра Джона Скина (1549–1617) De verborum significatione. Анализ репертуара социальных понятий в лексикографии показал, что известная современникам неоднородность генезиса страт и групп внутри шотландской знати не позволяла выстроить иерархию знатных титулов и достоинств шотландского королевства, а следовательно, препятствовала рефлексии о знати как о социальном явлении. Вместе с тем доминирование принципов цивильного права с его четко определенной предметной областью и устойчивым терминологическим аппаратом стимулировало спецификацию сферы правового, но в дальнейшем препятствовало размежеванию правового и социального. В статье показано, что многие термины, которые впоследствии приобретут собственно социальные интерпретации в шотландской интеллектуальной традиции, в начале XVII столетия продолжали трактоваться как интегральная часть системы правовых взаимодействий в общине королевства, а их упоминания в исследуемых Скином шотландских законах и парламентских актах связаны с правовыми привилегиями, судебной процедурой или спецификой владельческих отношений. Востребованность среди шотландских интеллектуалов кальвинистской антииерархической теологии коллективного завета объяснялась отсутствием к XVI столетию возможности выстроить в масштабах королевства единую и иерархически организованную структуру общины с использованием общего для всех ее компонентов правового или «социального» параметра.

Одним из важных международных актов России XVIII в. стала провозглашенная императрицей Екатериной II 28 февраля (10 марта) 1780 г. Декларации о вооруженном нейтралитете. В период Войны за независимость США 1775–1783 гг., вылившейся в войну между Великобританией и коалицией государств, основной задачей изложенных в декларации принципов была охрана прав морского нейтралитета, позволявших кораблям нейтральных стран свободно продолжать торговлю с воюющими державами. Благодаря усилиям российской дипломатии сформировалась Лига вооруженного нейтралитета (так называемый Первый вооруженный нейтралитет, 1780–1783), в которую одной из первых вошла Республика Соединенных провинций Нидерландов. Историки ранее к теме присоединения Республики к Лиге вооруженного нейтралитета не обращались, данная статья – первый шаг к изучению вопроса. Исследование выполнено на основе документов Архива внешней политики Российской империи МИД РФ – донесений чрезвычайного посланника Российской империи при Генеральных штатах Республики Д.А. Голицына. Донесения написаны на французском языке, перевод текстов – автора статьи. В круг изучения вошли документы за 1778–1781 гг., подробно освещающие весь спектр внешне- и внутриполитической жизни Республики. В статье уделено внимание следующим вопросам: как в Соединенных провинциях восприняли российскую Декларацию о вооруженном нейтралитете, чем руководствовались Генеральные штаты страны, вступая в союз Вооруженного нейтралитета, как действовал в Республике механизм выработки политических решений. Исследование показало, что присоединение Соединенных провинций к Лиге вооруженного нейтралитета было оправданным с точки зрения стремления Республики не отступать от выбранного ею с середины 1750-х годов нейтрального внешнеполитического курса и заинтересованности в сохранении прочных связей с Россией. Однако противодействие Англии и начало Четвертой англо-голландской войны не позволили Соединенным провинциям стать деятельным участником Лиги вооруженного нейтралитета.

С 1 по 4 марта 1848 г. в Конгрессе депутатов в Мадриде проходили дебаты по законопроекту о передаче правительству генерала Рамона Марии Нарваэса чрезвычайных полномочий. В настоящей статье автор анализирует основные аргументы противоборствующих сторон (партий прогрессистов и модерадос), рассматривая полемику между ними в широком контексте общественно-политических событий, происходивших в Испании весной 1848 г. Данное исследование является первой попыткой изучения этой темы в отечественной историографии. Политический опыт Испании 1848 г. особенно актуален в контексте анализа событий «Весны народов». Прогрессисты, критиковавшие законопроект, призывали действовать строго в соответствии с существовавшими правовыми нормами, по сути отказывая правительству в возможности сопротивляться революционной угрозе. Модерадос, являвшиеся партией власти, отстаивали право кабинета министров на превентивные меры по обеспечению государственной безопасности. Основным источником исследования являются протоколы заседаний кортесов 1848 г.; в рамках статьи приводится также анализ современной научной литературы по теме, прежде всего испанской. В результате проведенного исследования автор приходит к следующим выводам: ограниченность суверенитета Испании в период правления Изабеллы II, свидетельством чего является активное вмешательство в ее внутреннюю политику Великобритании и Франции; окончательное формирование в стране двухпартийной политической системы как следствие событий 1848 г.; поддержка и прогрессистами, и модерадос идеи сохранения в Испании конституционной монархии.

Статья представляет обзор сообщений о праздновании юбилея королевы Виктории (1887) в ведущих газетах и журналах Российской империи («Правительственный вестник», «Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости», «Новое время», «Новороссийский телеграф», «Вестник Европы», «Всемирная иллюстрация» и др.). При всем обилии изданий по периоду правления королевы Виктории и повышенному интересу к теме юбилейных практик в самой Великобритании в таком ракурсе данная тема ранее не рассматривалась. Текст разделен на несколько тематических блоков: выявление особенностей русской периодики, подробное описание самого сценария торжеств, освещение участия представителей российского императорского дома в юбилее, закрепление представлений о Великобритании как о колониальной державе и др. Периодические издания во второй половине XIX в. являлись главным источником информации, поэтому пользовались невероятным спросом. С одной стороны, пресса позволяла формировать общественное мнение, а потому являлась действенным механизмом трансляции важных внутри- и внешнеполитических изменений, с другой стороны, по мере роста количества газет издатели вынуждены были все больше ориентироваться на запросы читателей. В распространении заграничных новостей в тот период ключевую роль играли телеграфные агентства, которые в какой-то мере стандартизировали исходящую информацию. В то же время были издания, которые могли предоставить сообщения собственных корреспондентов с места событий, что позволяло получать разного рода эксклюзивные сведения. Столичные газеты и журналы задавали тон публикациям в провинциальной прессе, которая зачастую ограничивалась пространными перепечатками. Таким образом, русская общественность могла узнать о новостях из далекой Великобритании.

Решение новых задач, стоявших перед Североатлантическим альянсом в середине 2010-х – начале 2020-х годов, в частности «сдерживания» РФ, Китая и Ирана, сопровождалось не только скачкообразным ростом военного потенциала блока, но и изменениями его организационной структуры. Ключевую практическую роль в этих процессах играли (по согласованию с США) западноевропейские государства – члены НАТО, и прежде всего ФРГ. Несмотря на наличие ряда публикаций, в которых анализируется развитие военных структур Альянса, тема участия в них Германии не получила широкого освещения в отечественной историографии. Тем не менее ее рассмотрение представляет особую важность в контексте анализа стратегических намерений Берлина. Цель настоящей статьи – изучить вклад ФРГ в формирование и функционирование постоянных группировок Альянса в период с 2014 по 2023 г. Основные задачи автора: выявить особенности эволюции военных сил НАТО, проанализировать трудности и определить потенциальные возможности участия бундесвера в их комплектовании. В ходе исследования были использованы основные положения теории альянсов и теории строительства вооруженных сил, метод сравнительного анализа. На основании изучения ряда официальных документов НАТО (как доктринальных, так и практических) и материалов германской дипломатии автор делает вывод о стремлении ФРГ стать ведущим европейским государством – членом Альянса в комплектовании и деятельности его постоянных группировок.

Статья посвящена анализу категории «культурное завоевание» применительно к политике Российской империи в прикаспийских провинциях Ирана накануне и в годы Первой мировой войны. Незадолго до начала конфликта на территории Астрабадской провинции возникли поселки русских крестьян-переселенцев, одновременно начинает формироваться и крупное российское землевладение в южном Прикаспии. Связанные с этими явлениями вопросы активно обсуждались по линии Министерства иностранных дел, Переселенческого управления и т.д. Феномен не получил достаточного освещения в историографии, хотя является важным в контексте развития подходов новой имперской истории. Одним из важных понятий, использовавшихся в рамках обсуждения и осмысления процессов российского проникновения в регион, стало сочетание «культурное завоевание». Эта категория активно использовалась как государственными, так и негосударственными акторами для концептуализации происходивших процессов экономического, политического и культурного взаимодействия в важном приграничном регионе. На основе анализа различного рода материалов (как архивных, так и опубликованных) – дипломатической переписки, проектов концессий, публикаций чиновников Переселенческого управления и т.д. – исследуются контексты употребления категории «культурное завоевание» (и смежных), предлагаемые варианты оптимальной политики в регионе. Отмечено, что это понятие было рамочным, не определялось отчетливо и включало в себя три основных компонента: политический, экономический и цивилизационный. При значительном сходстве интерпретаций понятия различными акторами, имелась существенная разница в понимании средств, методов и оптимальных путей «культурного завоевания» прикаспийских провинций.

Статья посвящена поставкам оружия из советских республик в Турцию в 1920–1922 гг. Автор, опираясь прежде всего на документы Российского государственного военного архива (РГВА), уточняет объемы и динамику поставок вооружений, которые помогли Турции отстоять свою независимость и территориальную целостность в тяжелой борьбе с государствами Антанты. Документы показывают, что, за исключением короткого периода в конце 1920 г., поставки осуществлялись в максимально возможных для России объемах даже в период охлаждения отношений в начале марта 1921 г., вызванного противоречиями из-за Батуми. Оружие советского происхождения сыграло существенную роль в операциях турецкой армии против Армении, но наибольшее значение имело для победы турецкой армии при Сакарье. Учитывая, что это сражение сыграло переломную роль в ходе войны, саму советскую помощь можно считать одним из ключевых факторов становления современного турецкого государства. В финальных сражениях греко-турецкой войны доля советского вклада уменьшилась, так как после нормализации франко-турецких отношений поступало французское оружие, но и для его оплаты могло использоваться советское золото. Суммируя данные, обнаруженные в РГВА, автор оценивает советские военные поставки Турции в 1920–1922 гг. следующим образом: не менее 35 268 винтовок, 377 пулеметов, 60 986 090 патронов, 116 орудий, не менее 151 079 снарядов. Превышение от этих цифр могло иметь место, но незначительно. Сравнивая данные документов РГВА с опубликованными ранее в России оценками, ссылающимися на турецкие источники, автор приходит к выводу, что материалы, отложившиеся в российском архиве, позволяют точнее оценить масштабы, качество и динамику поставок. Качество поставляемых вооружений было достаточно высоким для того времени, чтобы эффективно противостоять греческому вторжению в Анатолию.

Значительную роль в восстановлении и последующем развитии научно-технического сотрудничества России с зарубежными странами после разрыва контактов в этой сфере, связанного с событиями Первой мировой войны, революций 1917 г. и Гражданской войны, сыграли заграничные командировки отечественных специалистов в 1920-е годы. В представленной вниманию читателя работе поездки ленинградских ученых в Германию в этот период рассматриваются как одно из направлений реализации «механизма технологического трансфера», что определяет актуальность данного исследования. Международное сотрудничество в научно-технической сфере изучается в ней на уровне локальных сообществ. Это позволяет восполнить имеющуюся лакуну в современной историографии, так как в большинстве публикаций, посвященных данной тематике, различные аспекты подобного сотрудничества рассматриваются или в общесоюзном масштабе, или на уровне отдельно взятой организации или персоналии. Основная цель исследования – определить степень влияния установленных в 1920-е годы контактов ленинградских деятелей науки с немецкими специалистами на процесс модернизации промышленного комплекса Северной столицы. Ключевыми задачами автора являются: проанализировать основные направления сотрудничества ученых из города на Неве с институтами, академическими центрами и лабораториями Германии в изучаемый период; рассмотреть конкретные сюжеты, связанные с командировками научно-технических кадров из Петрограда/Ленинграда в Германию периода Веймарской республики; провести классификацию этих командировок в зависимости от целей, которые были поставлены перед направляемыми в Германию специалистами; выявить их закономерности, специфику и результаты. Статья основывается на ранее не публиковавшихся материалах фондов Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (ЦГА СПб), Центрального государственного архива научно-технической документации Санкт-Петербурга (ЦГАНТД СПб). Детальный анализ этих документов позволяет прийти к выводу, что активное участие петроградских/ленинградских ученых в заграничных командировках способствовало ускоренному развитию ряда отраслей советской промышленности (дизелестроение, турбо- и гидротурбостроение, химическая переработка торфа и сланцев и т.д.), а также позволило сформировать техническую базу и кадровый потенциал научных учреждений и предприятий города. Этот уникальный опыт может представлять интерес и на современном этапе развития нашей страны.

Исследуется роль двусмысленностей и противоречий в советском официальном политическом языке периода «оттепели» в контексте внутренних и внешних политических изменений. В качестве основного источника используется составленное на основании публикаций в газете «Правда» двухтомное издание «Миссия дружбы: пребывание Н.А. Булганина и Н.С. Хрущева в Индии, Бирме, Афганистане», опубликованное в 1956 г. и посвященное поездке, состоявшейся годом ранее. Внутренней противоречивости и непоследовательности советской политики уделяется особое внимание в историографии последних лет, отошедшей от теории тоталитаризма. В частности, указывается на столкновение внутри- и внешнеполитических задач в связи с процессами деколонизации в 1950–1970-е годы. На примере освещения визита Булганина и Хрущева в Бирму делается попытка выявить конкретные обстоятельства появления противоречий, степень их эксплицитности в официальном советском тексте, их значение для внешнеполитического курса и политики внутри страны. Обращается внимание также на многозначность самого жанра описаний поездок первых лиц государства. Такого рода публикаций не было во времена Сталина, а их появление при Хрущеве толковалось по-разному. Двойная амбивалентность текста, на уровне формы и конкретных описываемых обстоятельств визита в Бирму, делает его особенно сложным документом. Автор приходит к выводу, что двойственность официального языка была в значительной мере осознанной стратегией, но во многих случаях являвшейся результатом вынужденной импровизации, имевшей целью примирить различные политические задачи. Противоречия делали возможным сочленения разных политических языков, дестабилизировавших официальную советскую риторику, но одновременно придавших ей больше гибкости и открытости.

В годы перестройки в Латвии произошло формирование нового исторического нарратива. Возникли различные общественные инициативы, исходившие от политических и общественных групп. Одной из них стало восстановление памяти о «забытых страницах истории», событиях и людях, которые по идеологическим причинам в Советском Союзе не упоминались. Поскольку речь в этот период шла о восстановлении государственного суверенитета, «возрождение» памятных дат, связанных с историей первой независимости Латвийской Республики (1918–1940), стало логичным следствием поиска своих истоков. Многие события прошлого вписывались не только в контекст коллективной памяти, но и упоминались в политических документах, направленных на восстановление суверенитета. Процесс формирования новой исторической памяти включал различные составляющие – коммеморативные практики, «возрождение» забытых исторических дат (День независимости 18 ноября), акции, призванные привлечь внимание к истории потери первой независимости («Балтийский путь»). Одна из основных целей данного процесса – создание нового исторического нарратива, который подразумевал бы преемственность и юридическую идентичность между Латвийской Республикой межвоенного периода и той, что в позднесоветскую эпоху стремилась выйти из состава СССР и восстановить утраченную независимость. Выстраивание доктрины государственной непрерывности подразумевало, с одной стороны, поиск опорных точек, которые стали бы фундаментом для новой государственной и национальной идентичности, с другой – включало и публичное обсуждение «черных страниц» истории (таких событий, как советско-германский договор о ненападении 23 августа 1939 г., депортации 1940–1941 гг. и 1948–1949 гг.), что отражало желание преодолеть тяжелое историческое прошлое, связанное с потерей независимости в 1940 г., и выстроить концепцию легитимных международных отношений.