№ 4 (2024)

В статье показано, что протопопы в начале XVII в. обычно занимали патриотическую позицию и противостояли самозванцам и интервентам, что особенно хорошо видно в Брянске, Зарайске, Нижнем Новгороде и Великом Новгороде. Эпизоды лояльного отношения протопопов к сторонникам самозванцев не типичны и были обусловлены нахождением на оккупированных территориях. Поддержка протопопами русских городов патриотических сил укрепила их положение как внутри духовенства, так и в обществе в целом, проявлением чего было их участие в подписании Утвержденной грамоты Михаила Фёдоровича не среди членов Освященного собора, а в качестве выборных с мест, не прослеживаемое в более раннюю эпоху.

В статье представлены результаты исследования причин и особенностей проведения в Олонецком уезде политики территориальной реорганизации приходов, цели и основные принципы которой были сформулированы на законодательном уровне в XVIII в. Стремление поддержать духовенство крошечных «монастырских» приходов, возникших после реформы секуляризации 1764 г., подтолкнуло епархиальное начальство к упразднению малых и реорганизации крупных приходов. Предпринятые в конце 1760-х — 1810-е гг. меры не имели систематического характера, однако привели к неоднозначным последствиям. С одной стороны, архиереи приступили к решению давно назревших проблем, связанных с размежеванием границ обширных приходов. С другой стороны, улучшить благосостояние духовенства и содержание храмов на должном уровне не удалось. Ликвидация малодворных приходов при отсутствии должного внимания к духовной жизни населения края обернулась возрождением народного православия и укреплением позиций староверия.

Статья представляет собой отзыв на монографию А.Л. Беглова, посвященную истории православного прихода в дореволюционной России. В статье выявляется место избранной А.Л. Бегловым темы в историографии, посвященной истории Православной Церкви, особенности изучения данной темы на разных этапах развития исторической науки. Раскрываются основные аспекты содержания монографии, выявляются особенности теоретико-методологической и источниковой базы исследования, его достоинства и недостатки.

Статья посвящена характеристике приходской жизни и дискуссий о судьбе и устройстве православных приходов в Российской империи в XVIII – начале XXв., а также освещению этих сюжетов в новейшей монографии А.Л. Беглова.

Капитальная монография А.Л. Беглова содержит исчерпывающий анализ институционального развития, дискуссий о приходском вопросе, а также различных попыток и предложений по реформированию русского православного прихода. Имея в наличии эту макроисторию прихода, исследователи теперь могут приступить к проведению микроисторических исследований, чтобы изучить приходской вопрос не сверху, а “снизу”, что позволит не только понять динамику на местном уровне, но и дать возможность мирянам действовать самостоятельно и распознать их реакцию на “приходской вопрос”. В данной статье рассматривается проблема источников и предлагается круг архивных и печатных источников для этого нового этапа микроистории прихода.

Автор показывает, что Первая мировая война была явлением культуры в её широком, креативно-историческом смысле. Вместе с тем она оказалась олицетворением кризиса европейской культуры как экзистенциального целого. Это не могло не сказаться на России, разрывавшейся между европеизированной культурой верхов и архаичным сознанием низов.

Статья посвящена дискуссии, развернувшейся на рубеже 1920-30-х гг. между «московскими» и «украинскими» историками по поводу принципов взаимодействия Общества историков-марксистов при Комакадемии и Украинского общества историков-марксистов. Изучение дискуссии позволяет выйти на проблему выстраивания модели взаимодействия центра и регионов в советской исторической науке. На новых документах из Архива РАН продемонстрировано, что московское Общество историков-марксистов во главе с М.Н. Покровским взяло курс на построение относительно централизованной модели, чему противились украинские историки, отстаивавшие принципы национал-коммунизма. Противостояние носило открытый характер, в нем украинские историки опирались на руководство Украинской ССР. Во время т.н. «Великого перелома» прокатилась волна политических чисток, сильно ударивших в том числе и по украинской интеллигенции. После этого были устранены препятствия для Общества историков-марксистов. Однако и оно оказалось в кризисе из-за смерти ее лидера – М.Н. Покровского. Плоды дискуссии «пожинались» уже другими институциями: сначала Институтом истории при Комакадемии, а затем и Институтом истории АН СССР. Последствия «украинского кризиса» были масштабными. Оказались устранены противники построения централизованной модели исторической науки, в которой республиканские центры подчинялись московским. Это прямо отразилось и на процессе создания историй народов СССР: началось преодоление территориального историко-культурного подхода, ассоциировавшегося в первую очередь с украинской политической и интеллектуальной элитой, появились проекты создания не отдельных историй республик, а общесоюзной истории СССР.

В статье анализируются принципы исследовательской работы Ильи Евгеньевича Зеленина – выдающегося историка-аграрника, доктора исторических наук, профессора, ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН. В качестве основного источника использованы экземпляры подаренных Зеленину книг, посвящённых аграрной и политической истории России ХХ века. На их основании делается вывод о ключевых элементах исследовательского кредо историка, а именно: кропотливость в проработке историографии вопроса, широкий архивный поиск, выверенность научной терминологии и понимание формальности идеологических штампов. Выделяются два этапа в научном творчестве автора, связанных с изучением истории совхозного строительства в СССР и историей аграрной политики И. В. Сталина и Н. С. Хрущёва, на каждом из которых его методологические подходы раскрывались по-новому.

Статья посвящена анализу книги петербургского историка Инны Евгеньевны Барыкиной, главным героем которой является известный политический деятель эпохи Александра II и Александра III граф Дмитрий Андреевич Толстой, на протяжении нескольких десятилетий возглавлявший важнейшие ведомства царской России – министерство внутренних дел, министерство народного просвещения и служивший обер-прокурором Святейшего Синода. Автор констатирует серьезный научный уровень монографии, основанной на широком круге источников, отмечается неординарность фигуры графа Толстого, одного из ярчайших представителей самодержавной бюрократии.

Граф Д.А. Толстой традиционно воспринимается, наряду с М.Н. Катковым и К.П. Победоносцевым, как один из «триумвиров», направлявших политику «контрреформ». Но если судьбы и взгляды других триумвиров описаны уже достаточно разносторонне, то гр. Толстому повезло меньше. Поэтому монография И.Е. Барыкиной в известном смысле не только нова, но и уникальна. Конечно, она написана в традициях всё той же либеральной и советской историографии и частично сохраняет их клише и оценки, но всё же её сдержанная стилистика далека как от чрезмерной комплиментарности, так и от карикатуры.

Статья посвящена характеристике жизни, взглядов, государственной и научной деятельности графа Д.А. Толстого и их освещению в новейшей монографии И.Е.Барыкиной.

В статье проанализирована новейшая историография, посвященная начальному этапу церковной реформы Петра I. Авторы показали, что монография И. Н. Шаминой является фундированным исследованием о Коломенской епархии, основанном на анализе комплекса документов из ф. 237 (Монастырский приказ) в РГАДА. Дискуссионным является вопрос об окончании описания архиерейских домов и монастырей. Так, выявлена опись Соловецкого монастыря, которая датируется 1705 г., а не 1701–1703 гг. В целом, монография И. Н. Шаминой содержит ценный анализ выявленных источников и рассказывает о том, какие изменения происходили в жизни епархий в начале XVIII в.

Текст А.С. Тумановой представляет собой рецензию на монографию А.Е. Иванова, в которой анализируется политика самодержавия по отношению к университетам в 1899–1908 гг.

В статье анализируется коллективная монография, вышедшая под редакцией А. С. Пученкова и посвящённая рассмотрению вопроса о роли и значимости религиозного фактора в годы Гражданской войны в России. Авторы, по мнению рецензента, на основе уникального материала, собранного в 22-х российских и зарубежных архивах, сумели показать и доказать необходимость учёта феномена религиозного фактора, справедливо определив его как «совокупность множества составляющих, воздействующих на социальную, общественно-политическую, духовную, культурную и национальную жизнь общества, определяющих порядок функционирования религии и её институтов в системе отношений государства и общества, а также влияние религии как социального института на нерелигиозные формы общественной жизни». По мнению С. Л. Фирсова, авторы предприняли успешную попытку нарисовать подробную картину состояния религиозных конфессий (прежде всего Православной Российской Церкви) в годы Гражданской войны. По его мнению, рецензируемую монографию можно назвать своеобразной энциклопедией духовной жизни России в годы Русской Смуты начала XX века. Авторы монографии внесли достойный вклад в изучение вопроса о морально-нравственном состоянии российского общества, написав глубокую и работу, полезную для всех интересующихся как историей Православной Российской Церкви эпохи революции и Гражданской войны, так и историей Русской Смуты начала XX века в целом.

Рецензируется новая монография процессора Ратгерского университета (США) Эрика Блана, посвященная истории рабочего движения и развития социал-демократических организаций на окраинах Российской империи с 1882 (год создания первой социал-демократической организации в Польше) и до революционного 1917 г. Блан, делает акцент именно на «нерусских» социалистических партиях на территории современных Польши, Украины, Прибалтики, Грузии и Армении. Автор приходит к выводу, что развитие социалистического и рабочего движения в приграничных районах позднеимперской России отличалось большим радикализмом, более развитой структурой и популярностью среди местного рабочего класса. При этом сохранялись особенности, отличавшие, к примеру Финляндию с ее автономией и легализованной партийной борьбой, в которую могли включаться и социалисты, от фактически нелегальной жизни социал-демократии в Польше и на Кавказе.